В клинике анестезиологии и интенсивной терапии Днепропетровской государственной медицинской академии нами изучена клиническая эффективность реамберина, используемого для профилактики и лечения синдрома полиорганной дисфункции-недостаточности у больных отделений интенсивной терапии многопрофильного стационара.

Целью исследования являлось изучение эффективности реамберина в профилактике синдрома полиорганной дисфункции у больных с причинными заболеваниями и факторами риска развития СПОН, а также влияние препарата на течение заболевания и исход у больных с исходными органными нарушениями.

Реамберин назначали в дозе 6–14 мл/кг/сутки на протяжении 3–5 дней в дополнение к базисной терапии основного заболевания, для поддержания необходимого расчётного суточного баланса жидкости объём вводимых кристаллоидных растворов сокращали пропорционально количеству назначенного реамберина.

Для оценки профилактического эффекта реамберина в группу 1А включены больные с причинными заболеваниями и факторами риска развития СПОН, контрольную группу 1Б составили больные ОИТ с наличием аналогичных факторов, получавшие стандартную базисную терапию (таблица 1).

Ежедневно регистрировали появление или отсутствие признаков системного воспалительного ответа (ССВО) по критериям Согласительной конференции по сепсису (2001) [2] и ранних маркеров органных нарушений по R.A. Balk et al. [7].

Оценка различий между частотами появления признака в отдельных сериях наблюдений выявила достоверные различия в наличии проявлений ССВО, как раннего системного ответа на причинные факторы, в зависимости от назначенной терапии. В группе больных, получавших реамберин, частота появления маркеров ССВО наблюдалась существенно реже (рис. 4).

Рис. 4. Частота появления маркеров ССВО
в зависимости от профилактического назначения реамберина.

Существенные различия выявлены также между группами сравнения в появлении ранних признаков полиорганных нарушений (рисунок 5).

Рис. 5. Частота развития органных нарушений

Недостоверность различий в частотах появления церебральной и кардиоваскулярной дисфункции обусловлено включением в группы сравнения равного количества больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями и ишемией головного мозга, тогда как достоверные различия в развитии респираторной, почечной, печёночной и гастроинтестинальной дисфункций при исходных равных условиях имеют принципиальные отличия, которые характеризуются признаками системного воспалительного ответа и, вероятно, патогенетически детерми­нированы комплексом последующих нарушений в системах воспаления, коагуляции, тканевого метаболизма (рисунок 2).

Для оценки влияния реамберина на возможные механизмы развития СПОН в условиях ССВО в группу 2 включены для исследования больные с выраженными признаками системного воспалительного ответа и наличием органных нарушений. Определяющим фактором в генезе ССВО являлась инфекция. У больных в группе 2А использовали реамберин в дозе 6 – 14 мл/кг/сутки в течении 3 – 7 дней, больные в группе 2Б получали стандартную терапию [9].

Основные характеристики больных представлены в таблице 2.

Реамберин в комплекс интенсивной терапии включали, начиная с ранней гемодинамической поддержки, продолжая инфузии после достижения заданных конечных пунктов [9].

В качестве маркера тканевой перфузии и метаболизма использовали уровень лактата в смешанной венозной крови. Доставку и потребление кислорода определяли методом непрямой калориметрии. Выраженность ССВО и СПОН определяли по соответствующим параметрам. В качестве конечных точек служили длительность пребывания больных в ОИТ, результаты лечения до 28-го дня болезни.

Существенные различия между группами сравнения выявлены после первоначальной гемодинамической ресусцитации с достижением заданных параметров (САД >70 мм рт ст, SvO₂ e70%, ЦВД 100 – 120 мм вод. ст).

Эффективный транспорт кислорода (DO₂) восстановлен у больных обеих групп в среднем до 468,3±44,1 мл/мин/м² в первые 24 часа интенсивной терапии, что сопровождалось достоверным увеличением доставки кислорода в группе больных, получавших реамберин, с 103,9±10,7 до 164,8±11,9 мл/мин/м² (р=0,003) и одновременным снижением концентрации лактата с 6,53±1,38 до 2,33±0,9 ммоль/л (р=0,016).

В группе больных, получавших стандартную терапию, потребление кислорода возрастало с 104,7±11,3 до 131,5±13,2 мл/мин/м² (р=0,12), снижение концентрации лактата у больных в группе 2Б в первые 24 часа терапии было медленным, с 6,41±1,37 до 4,06±1,21 ммоль/л (р=0,175).

Динамика показателей VO₂ и лактата крови в последующие дни представлена на рисунке 6.

Влияние реамберина на показатели углеводного обмена и функцию печени представлены в таблице 3.

Примечание: ^* - различия достоверны по сравнению с исходным уровнем.

Снижение суточной дозы инсулина для поддержания оптимальных значений глюкозы в крови в группе больных, получавших реамберин, наряду с повышением потребления кислорода и снижением концентрации лактата указывают на значимую роль сукцината натрия в обмене веществ у критических больных, что согласуется с данными Румянцева и соавт. [11].

Улучшение функционального состояния печени, как отмечено в работах Pastor C.M. et al. [6], Mizock B.A. et al. [3] вносит весомый вклад в предупреждение дальнейшего прогрессирования СПОН.

Отчётливая положительная динамика с улучшением общего состояния больных в баллах APAHE II и регрессом органных нарушений по шкале SOFA на фоне терапии реамберином представлена на рисунке 7.

Существенным представляется тот факт, что на фоне терапии реамберином у септических больных с исходно неудачной эмпирической антибактериальной терапией (n=5) сохранялись проявления ССВО с эпизодами гипертермии, тахикардией, лейкоцитозом, но в первые 48 часов не наблюдалось прогресси­рования полиорганных нарушений, что позволило получить благоприятные исходы после модификации антибиотикотерапии.

В группе контроля неудачная стартовая антибиотикотерапия сопровож­далась быстрым прогрессом СПОН с вовлечением непоражённых исходно систем и усугублением исходных нарушений.

Оценка результатов лечения по конечным точкам представлена на рис. 8.