Республиканский научно-практический центр "Кардиология",
Минск, Республика Беларусь

Фармакологическая защита миокарда реамберином при коронарном шунтировании у пациентов с постинфарктной стенокардией

Г.И. Сидоренко, Л.Г. Гелис, Е.А. Медведева, Ю.П. Островский,
И.В. Лазарева, Т.В. Севрук, Н.А. Шибеко, Ю.П. Петров

Сведения об авторах:
Сидоренко Георгий Иванович – акад. НАНБ, Республиканский научно-практический центр "Кардиология"
Гелис Людмила Григорьевна – д-р мед. наук, лаб. хирургии сердца РНПЦ "Кардиология"
Островский Юрий Петрович – д-р мед. наук, проф., лаб. хирур­гии сердца РНПЦ "Кардиология"
Лазарева Ирина Валентиновна – канд. мед. наук, зав. отделением кардиотерапии № 2 РНПЦ "Кардиология"
Севрук Татьяна Васильевна – зав отделением ультразвуковой ди­агностики РНПЦ "Кардиология"
Шибеко Наталья Александровна – кардиолог, кардиотерапия № 1 РНПЦ "Кардиология"
Петров Юрий Петрович – зав. рентгеноэндоваскулярным отделением РНПЦ "Кардиология"

Резюме

Цель исследования. Оценка эффективности использования реамберина для предопе­рационной подготовки и после коронарного шунтирования (КШ) у пациентов с круп­ноочаговым инфарктом миокарда (ИМ), осложнившимся постинфарктной стено­кардией.

Материалы и методы. В исследование включены 45 пациентов с Q-пози­тивным ИМ, осложненным постинфарктной стенокардией. Основную группу (ОГ) составили 20 (44,4%) пациентов, которым в течение 3 сут до аортокоро­нарного шунтирова­ния и 3-5 сут после него вводили 200-400 мл 1,5% раствора реамберина. Кон­трольную группу (КГ) составили 25 (55,6%) пациентов с базисной терапией без кардиопротекции. Перед КШ выполняли лабораторные исследования, ЭКТГ-60, ЭхоКГ, ХМ-ЭКГ. Всем пациентам КШ выполняли в условиях искусственного кровообраще­ния.

Результаты. На госпитальном этапе у 25 (100%) больных ОГ и у 22 (88%) пациен­тов КГ после прямой реваскуляризации миокарда отмечалась клини­ческая стабили­зация состояния. В раннем послеоперационном периоде острая сердечная недоста­точность (ОСИ) развилась у 3 (12%) пациентов из ОГ и у 9 (36%) из КГ (р = 0,04), нарушения ритма сердца наблюдались у 2 (8%) пациен­тов из ОГ и у 8 (32%) из КГ (р = 0,03). Двое (8%) больных КГ умерли в раннем послеоперационном периоде от ОСН. Периоперационный ИМ зарегистрирован у 2 (8%) лиц из КГ. Через 12 мес на­блюдения у пациентов из ОГ случаев возвратной стенокардии не зарегистрировано, в то время как в КГ стенокардия напряжения III функционального класса выявлена у 4 (16%) пациентов. После хирургического вмешательства при выписке и через 12 мес наблюдения у пациентов обеих групп отмечалось улучшение систолической и диастолической функции левого желудочка. Нормализация показателей диасто­лической функции произошла у 80% лиц из ОГ (р < 0,001) и у 44% из КГ (р < 0,001) через 1 год наблюдения.

Заключение. Использование реамберина уменьшает количество после­операционных осложнений, оказывает достоверное улучшение систолической и диастолической функции миокарда левого желудочка, уменьшает степень ишемического поврежде­ния миокарда.

Ключевые слова: коронарное шунтирование, постинфарктная стенокар­дия, реамберин, послеоперационные осложнения

Восстановление коронарного кровотока в ишемизированном миокарде наряду с несомненным положительным эффектом может оказывать негативное действие, вызывая обратимые и необратимые реперфузионные повреждения [1–9]. Поэтому фармакологиче­ская защита миокарда, направленная на уменьшение постишемического и реперфузионного повреждения кардиоми­оцитов, явля­ется одним из ключевых факторов, влияю­щих на результаты инвазивного лечения больных ИБС. В настоящее время для повы­шения эффективности инвазивного лечения и улучшения прогноза, как правило, исполь­зуются В-блокаторы, ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента (АПФ), статины, тримета­зидин. Для восстановительного лечения в качестве метаболической базисной терапии используется также реамберин, кото­рый регулирует тканевый метабо­лизм и свя­занные с этим процессы продукции энергии. Интраоперационное введение раствора реамберина вызывает снижение содержания про­дуктов сво­бод­но­радикального окисления липидов и концент­рации фракции MB креатин­фосфо­киназы (МВ-КФК) уже через 1 сут после операции, что указывает на анти­оксидантное действие реамберина [2, 5]. Необхо­димо отметить, что этот препарат также сни­жает концентрацию молекул низкой и сред­ней молеку­лярной массы, которые служат маркерами метаболи­ческих нарушений и тя­жести эндотоксикоза.

С учетом изложенного одной из задач на­шего исследования явилась оценка эффек­тивности использования реамберина для пре­доперационной подготовки и после коронар­ного шунтирования (КШ) у пациентов с ран­ней постинфарктной стенокардией (ПС) по­сле Q-инфаркта миокарда (ИМ).

Цель исследования – оценка эффективно­сти использования реамберина для предопе­рационной подготовки и после КШ у паци­ентов с крупноочаговым ИМ, осложнившим­ся ПС.

Материалы и методы

В исследование включили 45 пациентов с Q-позитивным ИМ, осложнен­ным ПС. Ос­новную группу (ОГ) составили 20 (44,4%) па­циентов, которым в течение 3 сут до АКШ и через 3–5 сут после него вводили 1,5% рас­твор реамберина в количестве 200–400 мл. Контрольную группу (КГ) составили 25 (55,6%) пациентов с базисной терапией без кардиопротекции. Средний возраст в ОГ со­ставил 56,2 ± 7,2 года, в КГ – 57,4 ± 6,4 го­да. Пациенты обеих групп были сопостави­мы по сопутствующей патологии, количеству пораженных артерий, фракции выброса (ФВ) левого желудочка – ЛЖ (табл. 1). АГ выявле­на у 16 (80%) лиц ОГ и у 20 (80%) больных КГ, ИМ в анамнезе – у 12 (60%) и 14 (56%), СД 2-го типа – у 8 (40%) и 10 (40%) больных соответственно.

Примечание.
СД – сахарный диабет; АГ – артериаль­ная гипертония;
ЛКА – левая коронарная артерия;
КА – ко­ронарная артерия.

Дислипидемия наблюдалась в 40 (88,8%) случаях, гиперфибриногенемия – в 31 (68,8%). Повышенный уровень С-реактивного белка (СРВ) выявлен в 24 (53,3%) случаях.

Всем пациентам выполняли биохимиче­ские исследования крови, опре­деле­ние кардиоспецифичных ферментов (миоглобин, МВ-КФК, тропонин I) и коагулограмму. Ин­струментальная диагностика включала электрокардио­топографию (ЭКТГ-60), эхокардиографию (ЭхоКГ), холтеровское монитори­рование ЭКГ (ХМ-ЭКГ) с помощью систем "Кардиан" и "Зимед", коронаро­ангиографию (КАГ) по стандартным методикам. Клинико-инструментальные исследования проводили при поступлении в стационар, при выписке и через 12 мес наблюдения.

С помощью ЭКТГ-60 оценивали площадь ишемического поражения (nST + nT, ЈR) и площадь некроза (nQ, nQS) как левого, так и правого желудочков.

При ЭхоКГ измеряли и рассчитывали ко­нечный диастолический размер (КДР), ко­нечный диастолический объем (КДО), конеч­ный систолический размер (КСР), конечный систолический объем (КСО), ФВ ЛЖ, индекс локальной сократимости миокарда (ИЛСМ). Для оценки процессов ремодели­рования ЛЖ рассчитывали индекс относительной толщи­ны стенки ЛЖ (ИОТ = ТМЖП + ТМЗС/ КДД), миокардиальный стресс (МС = 0,334 • АД_СИСТ • КСД/ТМЗСд • (1+ТМЗСд/КСД). Диастолическую функцию (ДФ) изучали с помощью допплерэхокардиографии. Для этого использовали максималь­ную скорость кровотока в фазу быстрого на­полнения (пик Е, см/с), максимальную ско­рость кровотока в систолу предсердия (пик А, см/с), отношение Е/А, время изоволюмического расслабления ЛЖ (ВИР, мс), время за­медления кровотока раннего диастолического наполнения (ДТ, мс), Аг, см/с – макси­мальную скорость диастолического ретро­градного кровотока в легочных венах.

С помощью ХМ-ЭКГ оценивали наруше­ния ритма сердца: количество желудочковых экстрасистол (ЖЭ) в сутки; ишемию миокар­да (суммарная продолжительность ишемических эпизодов, количество и продолжитель­ность эпизодов болевой и безболевой ише­мии миокарда – БИМ и ББИМ).

С помощью КАТ оценивали степень и ло­кализацию сужений КА, тип кровоснабже­ния сердца, выраженность коллатерального кровотока.

Пациенты ОГ и КГ получали комплексную медикаментозную терапию, включающую ас­пирин, низкомолекулярные гепарины, нитраты, ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента, І - блокаторы, статины. Всем паци­ентам КШ выполняли в условиях искусст­венного кровообращения (ИК). Продолжи­тельность ишемии составила 70,2 ± 20,10 мин в ОГ и 74,16 ± 29,80 мин в КГ, продол­жительность ИК – 102,20 ± 28,6 и 110,86 ± 36,10 мин соответственно. Среднее количество шунтов в ОГ достигало 3,3 ± 1,1 шунта, в том числе 1,7 ± 0,4 артериального анастомоза и 1,6 ± 0,6 венозного, в КГ – 3,15 ± 0,80 шунта, из них 1,5 ± 0,6 артери­альных анастомоза и 1,65 ± 1,12 венозного. Полнота реваскуляризации миокарда в ОГ составила 94,2%, в КГ – 89,2%. У всех паци­ентов в качестве шунта использовали внут­реннюю грудную артерию. Аорто­коронарное шунтирование (АКШ), маммарокоронарное шунтирование (МКШ) с реконструктивны­ми операциями выполнено у 4 (20%) пациен­тов из ОГ (у 4 –пластика митрального клапа­на, в том числе с пластикой аневризмы ЛЖ –у одного) и у 6 (24%) больных из КГ (у 5 – пластика митрального клапана, у одного – пластика трикуспидального клапана). Сроки хирурги­ческого вмеша­тель­ства представлены в табл. 2.

У всех пациентов хирургическое лечение проводилось по неотложным показаниям, в связи с ангинозным синдромом, рефрактер­ным к медикамен­тозной терапии и/или не­стабильной гемодинамикой. При этом в большинстве случаев наблюдалось увеличе­ние уровня СРБ до 8 ± 2,2 г/л и фибриноге­на – до 5,2 ± 1,1 г/л, что свидетельствовало об активности воспали­тельного процесса и повышенном тромбогенном риске у этой ка­тегории лиц. В предоперационном периоде у больных с ранней ПС (3–14 сут) средний уровень тропонина I составил 6,2 ± 4,5 нг/ мл.

Анализ результатов исследования проводи­ли на основе биостати­сти­чес­ких методов про­граммы MS EXCEL XP, STATSOFT Statistica для Windows (версия 6.0). Для выборок с нор­мальным распределением использовали мето­ды вариационной статистики и параметриче­ские критерии. Из числовых харак­тери­стик выборок определяли среднюю арифметиче­скую величину (М), ошибку средней (m) и стандартное отклонение. Достоверность меж­групповых различий средних величин изуча­ли при помощи t-критерия Стьюдента и оп­ределяли уровень значимости р. Значение р < 0,05 считали статистически досто­верным. Проводили оценку различия между двумя не­зависимыми выборками по частоте исследуе­мого признака на основе точного критерия Фишера, между зависи­мыми выборками – с помощью критерия Мак-Немара.

У пациентов из ОГ (реамберина) развитие ОСН наблюдалось достоверно реже, чем в КГ. Значительно уменьшилось и число по­слеоперационных нару­ше­ний ритма (р = 0,03), что свидетельствует об уменьше­нии последствий ишеми­ческих и реперфузионных повреждений миокарда. Наряду с этим в ОГ значительно реже развивался ПКТС, который протекал с менее выраженными клиническими проявлениями.

Результаты и обсуждение

На госпитальном этапе у 25 (100%) боль­ных ОГ и у 22 (88%) пациентов КГ после прямой реваскуляризации миокарда отмеча­лась клиническая стабили­зация состояния, что подтверждалось уменьшением числа при­ступов стено­кардии, положительной динами­кой на ЭКГ, нормализацией уровня кардиоспе­ци­фичных ферментов, уменьшением при­знаков воспалительной активности. Из КГ 2 (8%) пациента умерли в раннем послеопера­ционном периоде от острой сердечной недос­таточности (ОСН). Периоперационный ИМ зарегистрирован у 2 (8%) больных из КГ. ОСН развилась у 3 (12%) пациентов из ОГ и у 9 (36%) из КГ (р = 0,04) (табл. 3). Всем па­циентам с ОСН инотропную поддержку допа­мином проводили в дозе 3-5 мгк/кг/мин в течение 3-5 сут. Нарушения ритма сердца в виде пароксизмов мерцательной аритмии и частой ЖЭ наблюдались у 2 (8%) пациентов из ОГ и у 8 (32%) из КГ (р = 0,03), купирова­лись с помощью І-блокаторов или внутри­венного введения кордарона. Посткардиотомный синд­ром (ПКТС) выявлен у 5 (20%) пациентов ОГ и у 10 (40%) из КГ (р > 0,05), при­чем плевральную пункцию выполняли 3 (12%) больным из ОГ и 7 (28%) из КГ.

Примечание.
* – здесь и в табл. 4 достоверность раз­личий между группами (р < 0,05), критерий Фишера.

При выписке возвратная стенокардия за­регистрирована у одного (4%) паци­ента КГ. Класс сердечной недостаточности по NYHA в ОГ уменьшился при выписке с 2,8±0,13 до 1,30±0,11 (p<0,05), а в КГ - с 2,84±0,14 до 1,4±0,12 (р<0,05).

Через 12 мес наблюдения у лиц из ОГ слу­чаев возвратной стенокардии не зарегистри­ровано, в то время как в КГ стенокардия на­пряжения III функцио­наль­­ного класса выяв­лена у 4 (16%) пациентов (табл. 4). Повтор­ных госпита­ли­заций по поводу нестабильной стенокардии в ОГ не было, а в КГ повторно госпи­тализированы 2 (8%) пациента. Таким образом, к концу периода наблю­де­ния кли­ническая стабилизация состояния выявлена у 76% больных из КГ, что досто­верно меньше (р = 0,01), чем в ОГ. Класс сердечной недос­таточности по NYHA через 12 мес наблюде­ния в ОГ составил 1,34±0,21, в КГ – 1,68±0,24 (р > 0,05).

Полученные данные свидетельствуют о том, что применение реамберина у лиц с ран­ней ПС до и после КШ способствует умень­шению количества послеоперационных ос­ложнений, что доказывает эффективность ре­амберина при электрической нестабильности миокарда, приводящей к многообразным на­рушениям ритма сердца и проводимости.

Противоишемический эффект реамберина подтверждается данными прекордиального картирования (табл. 5, рис. 1).

Примечание.
Достоверность различий между рассматриваемым и исходным показателем (по Вилкоксону): *– р < 0,05, ** – p<0,01.

Рис. 1. Динамика ишемии миокарда
по данным прекордиаль­ного картирования

Анализ показателей ЭКТГ-60 выявил по­ложительную динамику в обеих группах па­циентов, однако в группе лиц с использова­нием реамберина на всех этапах наблюдения отмечено достоверное уменьшение зоны ишемии (nST + nТ) и зоны повреждения. Это означает, что использование реамберина у больных с ранней ПС после Q-ИМ в боль­шей мере способствует устранению ишемической дисфункции миокарда, чем у лиц с тра­диционными препаратами.

Высокая эффективность методов прямой реваскуляризации миокарда под­тверждалась также данными ХМ-ЭКГ. При выписке в обе­их группах пациентов достоверно уменьши­лось количество ЖЭ, причем в ОГ на 93,4% (р < 0,01), в КГ на 72,9% (р < 0,05). На сле­дующих этапах наблюдения сохранялось дос­товерное уменьшение количества ЖЭ в обеих группах больных. В ОГ и КГ зафикси­ровано достоверное уменьшение суммарной продол­жительности эпизодов ише­мии миокарда как при выписке, так и на протяжении всего вре­мени наблюдения (рис. 2). Однако в ОГ в от­личие от КГ при выписке, через 3 и 6 мес на­блюдения отсутствовали БИМ и ББИМ (р > 0,05). У пациентов из группы реамберина при выписке и на всех этапах наблюдения, от­сутствовали БИМ, в то время как в КГ число БИМ составило 1,4 ± 1,0 при выписке и концу периода наблюдения – 4,0 ± 1,2. Продолжи­тельность ББИМ в ОГ уменьшилась с 88,6 ± 8,2 до 2,4 ± 1,0 мин (р < 0,001) через 12 мес наблюдения, а в КГ – с 72,6 ± 6,7 до 12,2 ± 1,8 мин (р < 0,001), при этом в ОГ про­должительность ББИМ была достоверно меньше, чем в КГ (р < 0,05). Помимо этого, у лиц из ОГ при выписке, через 3 и 6 мес на­блюдения, отсутствовали эпизоды ББИМ, в то время как у лиц КГ их продолжительность со­ставила 4,6 ± 1,2, 10,6 ± 2,5 и 10,1 ± 2,2 мин соот­вет­ствен­но. Полученные данные свиде­тельствуют о длительном влия­нии КШ на уменьшение ишемии миокарда, а также о противоишемическом и антиаритми­ческом эффектах реамберина у больных с ранней ПС по­сле Q-ИМ и КШ.

Рис. 2. Динамика суточной ишемии миокарда у пациентов ОГ и КГ
на различных сроках наблюдения

При ЭхоКГ у пациентов двух групп исходно отмечалось нарушение систолической и ДФ ЛЖ. Динамика показателей ЭхоКГ отражена в табл. 6. После хирургического вмешательства при выписке и через 12 мес наблюдения у па­циентов обеих групп отмечалось улучшение систолической и ДФ ЛЖ, а соответственно и уменьшение числа лиц с дезадаптивным типом ремоде­лиро­ва­ния. У пациентов ОГ на всех эта­пах наблюдения отмечалось достоверное умень­шение КДИ, КСИ и увеличение ФВ через 1 год (р < 0,01), что свидетель­ство­вало об улучшении систолической функции ЛЖ (см. табл. 6). Об изменении характера ремоделирования ЛЖ свидетельствовало уменьшение показателя миокардиального стресса уже при выписке со 186,7 ± 12,1 до 155,3 ± 4,1 г/см² (р < 0,05) и до 161,1 ±6,2 г/см² через 12 мес наблюдения (р < 0,05). Индекс массы миокарда (ИММ) ЛЖ в ОГ также достоверно уменьшился уже при выписке (со 154,1 ± 16,3 до 128,1 ± 7,3 г/м²) и через 1 год составил 126,9 ± 8,8 г/м² (р < 0,05). Лица ОГ также характеризовались достовер­ным уменьшением ИЛСМ, который исходно составил 1,64 ± 0,03, при выписке – 1,53 ± 0,05, через 1 год контроля – 1,50 ± 0,01 (p < 0,01).

Примечание.
Достоверность различий между рассматриваемым и исходным показателем:
* – р < 0,05, р< 0,01.

У пациентов КГ при выписке достоверно уменьшились КДИ и КСИ. Однако через 1 год контроля различия стали недостоверны­ми. ФВ увеличилась достоверно через 3 мес наблюдения с 43,2 ± 4,4 до 48,3 ± 2,5 % и че­рез 1 год контроля составила 50,5 ± 6,9% (р < 0,05). ИЛСМ имел тенденцию к умень­шению на протяжении всего периода наблюдения (исходно – 1,69 ± 0,02 балла, через 1 год – 1,66 ± 0,1 балла). Показатели миокардиального стресса и ИММ ЛЖ, характери­зующие процессы ремоделирования миокар­да, достоверно не изменились, что свидетель­ствует о задержке патологического ремодели­рования. Анализируя указанную динамику показателей ЭхоКГ в группах пациентов, можно констатировать, что назначение реамберина до и после КШ позитивно влияет на сократительную функцию и процессы ремо­делирования миокарда. Это подтверждается положительной динамикой ДФ у пациентов с ПС после АКШ, МКШ, которым проводи­лась защита миокарда реамберином (табл. 7).

Примечание.
Достоверность различий между ОГ2 и КГ2 (р < 0,05, критерий Фишера); достоверность изменений в груп­пе:
* – р < 0,05;
**– р< 0,01;
*** – р < 0,001 (критерий Мак-Немара).

После хирургической реваскуляризации в обеих группах отмечено улучшение ДФ ЛЖ. К концу периода наблюдения количество лиц с I типом (анормального расслабления) диастолической дисфункции (ДД) уменьшилось на 83,3% (р < 0,01) в ОГ и на 45,5% (р < 0,05) в КГ (см. табл. 7; рис. 3), со II (псевдонор­мальным) типом – на 70 и 50% соответст­венно и рестриктивным типом – на 100% в ОГ и на 25% в КГ. Нормализация показате­лей ДФ произошла у 80% лиц из ОГ (р < 0,001) и у 44% из КГ (р < 0,001), причем у лиц из ОГ нормальная ДФ выявлялась дос­товерно чаще, чем у лиц КГ (р = 0,009).

Рис. 3. Типы диастолической дисфункции у пациентов ОГ и КГ
через 12 мес наблюдения

Таким образом, в ходе исследования уста­новлено, что у лиц ОГ (реамберина) отмеча­лось более благоприятное, чем в контрольной группе, тече­ние послеоперационного перио­да: реже регистрировались ОСН, нарушения рит­ма, уменьшилась выраженность проявле­ний ПКТС. При выписке и через 12 мес наблюдения у пациентов ОГ отмечалась также достоверная положительная дина­мика по данным ЭКТГ-60, ХМ-ЭКГ и ЭхоКГ. Полу­ченные результаты свиде­тельствуют о кардиопротекторном и антиишемическом свойст­вах реам­берина, благодаря которым данный препарат может быть рекомендован к исполь­зованию в качестве фармакологической за­щиты миокарда у больных с ранней ПС при подготовке к КШ и в раннем восстанови­тельном периоде после АКШ, МКШ.

Заключение

Использование реамберина в качестве пре­доперационной подготовки и после хирурги­ческого лечения у лиц с Q-ИМ, осложнен­ным ранней ПС, умень­шает количество та­ких послеоперационных осложнений, как ОСН (р – 0,04), нарушения ритма сердца (р = 0,01) и ПКТС (р = 0,056).

Применение реамберина способствует уменьшению числа случаев воз­врат­ной сте­нокардии через 12 мес наблюдения (р = 0,03), что подтвер­жда­ется данными ХМ-ЭКГ о достоверном снижении суммарной продолжи­тель­нос­ти ише­­мии миокарда, коли­чества и продолжительности БИМ и ББИМ за весь период наблюдения и данными ЭКТГ-60 – об уменьшении зоны ишемии миокарда.

Прямая реваскуляризация миокарда пре­пятствует патологическому ремо­де­лированию миокарда у пациентов с ранней ПС. Ис­пользование реамберина способствует более быстрому восстановлению как систоличе­ской, так и диасто­лической функции миокар­да, что связано с кардиопротекторными и противо­ишемическими свойствами препа­рата.

Литература

1. Бокерия Л. А., Маликов В. Е., Сигаев И. Ю. и др. Системы энергети­ческого обеспечения, ПОЛ и ли-зосомальных ферментов при транс­миокардиальной лазерной реваскуляризации и ее сочетании с аорто-коронарным шунтированием. Бюл. экспер. биол. 2002; прил. 2: 40-43.
2. Мазина Н. К., Мазин П. В., Хазанов В. А. Некоторые теоретические и прикладные аспекты системного действия регуляторов энергетического обмена. В кн.: Регуляторы энергетического обмена. Клинико-фармако­логические аспекты. Матер. V Всероссий­ского симпозиума. XIII Российский нац. конгресс "Человек и лекарство". М.; Томск, 2006: 93–101.
3. Маликов В. Е., Сукаян Г. В., Юситов А. С. Способы кардиопротекции при хирургической реваскуляри­зации миокарда. М.: Изд-во НЦССХ им. А. Н. Ба­кулева РАМН; 2005. 56.
4. Пархоменко А. Н., Иркин О. И., Кожунов С. Н. Воз­можности фармаколо­гической защиты миокарда при синдроме ишемии-реперфузии в экспе­римен­те и клинической практике. Лiки Украiни 2002; 7– 8: 2-11.
5. Сидоренко Г. И., Комиссарова С. М. и др. Опыт при­менения актопротектора реамберина в клинике кардиохирургии. Клин, фармакол. и тер. 2007; 3: 39-43.
6. Шабалин А. В., Никитин Ю. П. Защита кардиомио-цита. Современное состояние и перспективы. Кар­диология 1999; 78 (3): 4-10.
7. Beller G. A. Diagnostic accuracy of thallium-201 myo­cardial perfusion imaging. Circulation 1991; 84 (3): 11-16.
8. Charney R., Schwinger M. E., Chun J. et al. Dobutamin echocardiography and resting-redistribution Thallium-201 scintigraphy predicts recovery of hibernating myo­cardium after coronary revascularization. Am.Heart J. 1994; 128: 864-869.
9. Gibson R. S., Watson D. D., Taylor G. J. Prospective as­sessment of regional myocardial perfusion befor and af­ter coronary evascularization surgery by quantitative thallium-201 scintigraphy. J. Am. Coll. Cardiol. 1983; 1: 804-815.